Процессы интернационализации капиталистических монополий обрели новое качество после Второй мировой войны, которая привела к разрушению экономических систем всех развитых государств (кроме США).
Возникала глобальная задача восстановления национальных экономик и валют, причем решать ее приходилось в условиях взаимной зависимости экономик разных стран друг от друга и их всех – от американской экономики.
Экономикам ведущих буржуазных государств теперь требовались не просто равные условия конкуренции, но и поддержание известной меры взаимодействия и сотрудничества для целей успешного противостояния общим врагам – сперва итальянскому фашизму, германскому национал-социализму и японскому милитаризму, а затем Советскому Союзу и социалистической «военной угрозе».
Далее – перед лицом общей ядерной опасности – статус ведущей мировой державы стал означать не столько несокрушимую мощь в международных отношениях, сколько повышенный спрос в деле сохранения человеческой цивилизации – создание таких условий, которые могли бы стать залогом прочного мира, неприменения и нераспространения оружия массового уничтожения.
Еще одной из целей послевоенного времени стало решение комплекса гуманитарных задач, связанных с признанием и обеспечением фундаментальных прав человека – свободы личности, демократического устройства, верховенства закона, социальной справедливости.
Наконец, взрыв национально-освободительного движения вызвал крах мировой колониальной системы.
На базе бывших колоний и полуколоний возникли развивающиеся страны – новые экономические партнеры одной из систем (капиталистической или социалистической), а в перспективе – и конкуренты.
Принципы и правила, по которым прежде строились отношения с ними, нуждались в коренном пересмотре.
В каких же экономических условиях пришлось решать все эти задачи?
Военное разрушение экономик и валют, крах системы золотого стандарта, резкое падение объемов международной торговли – все это привело еще в 1944 г. к созданию новой мировой (Бреттон-Вудской) валютной системы, основанной на «золото-долларовом» стандарте.
Она и стала, пожалуй, первым индикатором нового явления, позднее получившего название экономической глобализации.
Бреттон-Вудская валютная система
Соглашения, составившие правовую основу системы, подписанные как международные договоры, по сути своей представляли нечто большее, чем очередной «результат компромисса» договаривающихся сторон.
Они стали отражением чего-то, стоящего вне государственной воли, чего-то такого, что было выше нее, стояло над государствами.
Этим «чем-то» были глобальные экономические и социальные процессы, вызванные Второй мировой войной.
Бреттон-Вудская валютная система была отражением объективной реальности.
Как бы это кому-то ни нравилось, но случилось так, что в условиях Второй мировой войны сохранить наиболее работоспособную экономику и золотовалютные запасы, обеспечивающие достаточное для мирового оборота обеспечение национальной валюты, смогли (из развитых стран) только Соединенные Штаты Америки.
Только они смогли позволить себе сохранить национальную валюту (доллар) разменной на золото.
Зачем? В первую очередь – для конкуренции с английским фунтом стерлингов за выполнение функций мировой резервной валюты, которая оказалась весьма скоротечной и успешной: уже к началу 1950-х гг. «золотой» доллар США почти вытеснил английский фунт стерлингов из валютных резервов.
Спрос на доллар теперь предъявлялся в мировом масштабе; соответственно, доллар стал обеспечиваться ресурсами не одной только американской экономики, но и экономик более чем 70 держав (именно столько стран почти 100% «переложились» из английских фунтов в американские доллары).
Бреттон-Вудские соглашения констатировали или, можно даже сказать, узаконили эту реальность и таким образом добавили к экономической зависимости от экономики США и американской валюты зависимость юридическую.
Впрочем, пока американский доллар оставался единственной в мире валютой, разменной на золото (пусть и с целым рядом условий и ограничений, соблюсти которые были способны даже не всякие государства), зависимость эта была все-таки взаимной, двусторонней.
Это наглядно продемонстрировали события 1968-1971 гг., в результате которых 15 августа 1971 г. США (чтобы не лишиться золотого запаса, сократившегося из-за массовых требований европейских стран, в первую очередь Франции, о размене накопленных ими долларов на золото) прекратили осуществлять такой размен, после чего долларовая зависимость была фактически уничтожена.
Валюты пустились — как выражаются экономисты — в свободное плаванье. Все. В том числе и доллар США.
Но не надолго: в 1976-1978 гг. долларовая зависимость вновь была восстановлена соглашениями, образовавшими основы так называемой Ямайской валютной системы (той самой, на руинах которой мы живем и по сей день).
Только теперь эта зависимость стала односторонней, а ее отправной точкой стал не канувший в лету золотой доллар, а новая искусственная валютная единица, названная SDR (Special Drawing Rigths) — СДР или специальные права заимствования (правильно – трассирования, то есть, в данном контексте, списания со счетов, и данном случае — в Международном валютном фонде — эмитенте СДР).
Курс СДР стал определяться на основе стоимости так называемой валютной корзины, в которой доллар США традиционно составлял около половины стоимости.
Пересматривались и сама валютная корзина, и, соответственно, курс СДР, каждые пять лет.
Получилась денежная единица с курсом, традиционно чуть выше курса доллара.
Возникновение наднационального законодательства
Отмеченным выше подходом было обусловлено содержание не только самих Бреттон-Вудских соглашений, но и последующих актов, издававшихся обслуживающими институтами (органами) – Международным валютным фондом (МВФ) и Международным банком реконструкции и развития (МБРР).
Акты МВФ и МБРР становились обязательными для стран-участниц Соглашений без особого их подписания и ратификации или иной процедуры присоединения к ним, словом, в силу самого факта участия в Бреттон-Вудских соглашениях.
Курс на восстановление разрушенных экономических отношений, в особенности – международного рынка труда и международных торговых связей уже в 1947 г. привел к заключению Генерального соглашения по торговле товарами (ГАТТ).
Как и его прямые предшественники (Бреттон-Вудские соглашения), этот акт по форме представлял собой международной договор, но договор своеобразного типа: им предусматривалось, что государства, связанные им, образуют особое межгосударственное сообщество – Международную торговую организацию (МТО).
Существовал даже ее Устав, который (по ряду причин) так и не был ратифицирован, в результате чего ГАТТ утратило свое своеобразие и почти на 50 лет осталось традиционным международным договором – документом, обязательным в объеме подписанном и ратифицированном – не более того.
Но если бы случилось так, что Устав МТО вступил в силу, характер ГАТТ существенно изменился: его подписание и ратификация означали бы не только бы присоединение к международному договору, но еще и вступление соответствующего государства в члены МТО.
А это – обязательность подчинения уже не одному только ГАТТ, но и актам МТО, постановленным большинством его членов, а также актам органов МТО без особых их подписаний и ратификаций.
Такое уже происходило в отношении актов МВФ и МБРР, но для международных договоров это абсолютно не было характерно.
Таким образом, если бы проект МТО осуществился, он привел бы к появлению актов нового, прежде неизвестного типа – актов межгосударственного объединения и его органов, обязательных в силу членства в объединении.
«Неизвестного» для публичного, разумеется, права. Подобные – корпоративные – акты хорошо известны частному праву.
Акты корпораций и их органов – общих собраний участников, советов директоров и других органов – обязательны для всякого и каждого участника корпорации, независимо от того, согласен ли он с ними и принимал ли какое-нибудь участие в их постановлении – просто потому, что тот – участник корпорации.
Стремление к решению всех других задач, поставленных перед человечеством Второй мировой войной и ее последствиями, привело к созданию межгосударственных организаций договорного происхождения с внедоговорными обязательными для соблюдения внутренними документами.
Что такое акты наднационального законодательства
Военное противостояние общим врагам и поддержание условий мирного сосуществования привело, в частности, к созданию в 1949 г. организации Североатлантического альянса (НАТО), а в 1955 г. – Организации Варшавского договора.
Сотрудничество в гуманитарном направлении повлекло учреждение в 1945 г. Организации Объединенных Наций (ООН) и в 1949 г. Совета Европы.
Наконец, экономическое противоборство стран социалистического и капиталистического лагеря способствовало возникновению Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) в 1949 г., с одной стороны, и Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) в 1951 r. и Европейского экономического сообщества (ЕЭС) в 1957 г. – с другой.
Два последних объединения – ЕОУС и ЕЭС – видимо, и следует считать первыми организациями в полной мере надгосударственного типа:
[1] глобальные (наднациональные) цели их создания;
[2] акты, обязательные в силу членства;
[3] органы, вырабатывающие такие акты и даже
[4] органы, разрешающие споры между государствами-членами – все эти признаки здесь налицо.
ЕОУС и ЕЭС – первые межгосударственные образования корпоративного типа.
Вступление в них осуществляется путем договорным с традиционными для международного договора процедурами подписания и ратификации.
Для государства, вступившего в подобное объединение, становятся обязательными все его акты уже независимо от их подписания и (или) ратификации, в том числе акты, выработанные лишь большинством членов этого объединения (без участия соответствующего государства, несмотря на такое участие, и даже вопреки ему), а также органами этого объединения.
Государство, вступившее в него, то ли делегирует объединению часть своего суверенитета, то ли отказывается от нее, признавая в ней верховенство объединения в целом, его органов и актов.
Так, например, государство-член военно-политического объединения формирует доктрину обороны своей территории само, но с непременной оглядкой на директивы этого объединения, то есть в рамках, определенных этими директивами и соответствующих им.
Государство-член объединения экономической направленности соответственно поступает со своей экономической, валютно-финансовой, внешнеторговой, таможенной, налоговой и банковской политикой.
Сохраняя в вопросах их определения и осуществления известную меру автономии, оно, в то же время, не может проводить политику иначе, как в соответствии с актами объединения, членом которого оно является.
Акты межгосударственных объединений корпоративного типа и их органов, обязательные для государств-членов в силу самого их членства в таком объединении, называются актами наднационального законодательства.
