Недостаточная эффективность международных конвенций как источника международного торгового права обусловила переход к поиску нового регулятора данных отношений.
В этом качестве с некоторых пор выступает lex mercatoria (транснациональное торговое право) в его современном понимании в виде объединения торговых обычаев в своды, не являющиеся юридическими документами, и общепринятых правовых норм — в виде так называемого «мягкого права» (soft law).
Возникновение этого типа источников международного торгового права логично и правильно возвести к деятельности Ассоциации международного права — неправительственной организации, созданной в 1873 г. в Брюсселе и первоначально называвшейся Ассоциацией по реформе и кодификации права народов.
Ее не следует путать с Гаагской конференцией по международному частному праву 1893 г. – организацией, функционирующей под эгидой голландского правительства и также внесшей громадный вклад в развитие международного права, но не материального, а коллизионного и при помощи не актов частноправовой унификации, а международных конвенций.
Целями создания Ассоциации были провозглашены «…изучение, толкование и развитие международного права, публичного и частного, укрепление международного взаимопонимания и авторитета международного права» (п. 3.1 Конституции Ассоциации).
Во имя достижения поставленных целей Ассоциация (на своих многочисленных конференциях, проводившихся в ряде европейских городов) принимала документы, унифицировавшие различные разделы, институты и даже отдельные вопросы международного торгового права.
Среди них могут быть названы:
- Бременские принципы международного права, касающегося переводных векселей, 1876 г.,
- Антверпенские правила по общей аварии 1877 г. (точнее сказать, это была новая редакция Правил по общей аварии, принятых специализированной конференцией 1864 г. в Йорке; ныне этот документ – с позднейшими изменениями и пополнениями, конечно, – широко известен под названием Йорк-Антверпенских правил),
- Гамбургский фрахтовый кодекс 1885 г.,
- Лондонские фрахтовые правила 1893 г.,
- Будапештские вексельные правила 1908 г.,
- Лондонская унификация чекового права 1910 г.,
- Мадридский кодекс о праве общей аварии 1913 г.,
- Гаагские фрахтовые правила 1921 г.,
- Варшавские (Варшавско-Оксфордские) правила сделок СИФ 1928 (1929) г. (не путать с ИНКОТЕРМС — см. о нем ниже),
- акты различных лет в области международного коммерческого арбитража и др.
Многие из этих документов так и остались никогда не сбывшимися рекомендациями, но положения большинства были приняты на вооружение частными лицами — профессиональными участниками внешнеторговой деятельности, а некоторых из них обрели силу международных договоров.
Становление частноправовой унификации права
Другой организацией, с именем и деятельностью которой следует связать становление современных традиций частноправовой унификации торгового права, является, бесспорно, Международная торговая палата (МТП).
Учрежденная в 1919 г., МТП проявила себя как чрезвычайно деятельная организация: уже к началу 1922 г. в ее «активе» было два десятка «публикаций».
Самой знаменитой из них на протяжении вот уже более полувека остается ИНКОТЕРМС, первая версия которого относится к 1936 г.
Его известность и популярность в некоторой мере разделяют «банковские» документы МТП — Унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов, по договорным гарантиям, гарантиям по первому требованию и по инкассо.
Следующим (в хронологическом порядке) разработчиком интересующих нас здесь актов soft law является Международный институт унификации частного права (УНИДРУА), созданный в 1926 г. при Лиге Наций, а с 1940 г. существующий самостоятельно как специализированная межправительственная организация.
До конца 1980-х гг. его деятельность сводилась, главным образом, к разработке международных конвенций, а с недавнего времени — то есть на протяжении только двух с небольшим десятков лет — другой ее равновеликой составляющей стала работа именно в области создания актов частноправовой унификации.
Самый знаменитый из них — Принципы международных коммерческих договоров (в редакциях 1994, 2004 и 2010 гг.).
Деятельность перечисленных организаций не осталась незамеченной советскими учеными, что показательно — как раз в связи с устремлениями к практическому воплощению «теории мирового права», «…объединения гражданского права и торгового большинства или ряда стран».
Акты частноправовой унификации
В области попыток создать единое гражданское и торговое право можно отметить деятельность учрежденной в 1920 г. в Париже Международной торговой платы, Римского института для объединения частного права Лиги Наций, Международной ассоциации права в Лондоне и др.
Конечно, постановка задач в таком виде не позволяла надеяться на их успешное решение. Но в том-то и дело, что уже тогда участники происходивших процессов точно понимали, что то, о чем они ведут речь, что планируют создать, если и будет правом, то только в каком-нибудь особом, новом смысле, то есть не совсем правом.
Почему? Потому что юридическую природу актов этих — сперва неправительственных, а позднее и межправительственных — международных организаций характеризует одна принципиальная особенность.
Эти акты разрабатываются как правила, которые предназначены для использования участниками международных контрактных отношений по их волеизъявлению при условии, что участники согласятся подчинить свои отношения названным сводам специальных правил.
А этого добиться уже куда легче, чем установления единого для всех государств права в традиционном смысле этого слова.
Достаточно, чтобы специальные правила пресловутых Сводов были просто рациональными, а сами Своды исходили от сколько-нибудь авторитетных разработчиков.
Понятно, что в таких условиях главный вопрос, который до настоящего времени остается открытым, это вопрос о юридической природе и порядке применения рассматриваемых документов.
Одни специалисты считают, что речь идет о правовых регуляторах, другие указывают на отсутствие связи с правом у этих документов, третьи же склонны видеть в них право, но особого рода.
Ни в коей мере не претендуя здесь на какое бы то ни было его разрешение — оно может быть проведено лишь в рамках специального, весьма объемного труда — отметим лишь следующее.
Бессмысленно отрицать, что акты частноправовой унификации не укладываются в традиционную для российского юридического мышления парадигму источников права.
Эта парадигма, как известно, считает право непосредственным результатом деятельности конкретного государства по «возведению в закон воли господствующего класса».
Даже когда акты частноправовой унификации исходят от межправительственных организаций, их связи с конкретным государством все равно не прослеживается; об актах организаций неправительственных нечего и говорить.
Иными словами, за актами частноправовой унификации не стоит авторитета конкретного государства, по крайней мере — как разработчика.
Особенности актов частноправовой унификации
Акты частноправовой унификации не обладают и такими свойствами, как системность и комплексность регулирования.
С их помощью унифицируется только то, что поддается наиболее универсальной унификации, притом максимально легко и бесспорно.
Государства такой «роскоши» позволить себе не могут: они вынуждены корпеть над созданием правовом регламентации всех, того требующих отношений, а не одних лишь тек, регламентировать которые «нравится», «удобно» или «приятно».
Но если отрешиться от «прогосударственной» парадигмы права, то нельзя не принять во внимание следующие черты исследуемых актов.
Во-первых, против их применения государства не только ничуть и не возражают, но и сами применяют их, по крайней мере в тех случаях, когда на это изъявлена воля частных лиц-участников спорных отношений.
Иными словами, отсутствие за актами частноправовой унификации авторитета конкретного государства как разработчика еще не означает, что за ними не стоит и перспективы государственного принуждения к их исполнению.
Больше того, в отличие от национальных законов, обреченных на одинокое прозябание и применение только в их издавших (принявших) государствах, акты частноправовой унификации по сути своей таковы, что несут в себе перспективу общемирового или как минимум регионального признания и распространения.
Во-вторых, их положениями руководствуются частные лица при подготовке текстов договоров (в первую очередь внешнеторговых), судьи третейских судов при разрешении споров из таких договоров, а юристы, обслуживающие спорящие стороны, —при оценке перспектив своих судебных позиций.
Иными словами, их положения применяются вместо законоположений в традиционном смысле, то есть в большей или меньшей степени их собою заменяют.
В-третьих, акты частноправовой унификации притягивают к себе как публичное, так и частное внимание благодаря (а) авторитету организации-разработчика или ее конкретных специалистов, (б) всегда письменной и, как правило — четкой, юридически точной и лаконичной форме, а также, что особенно важно, — (в) непосредственному генетическому их происхождению из реальных коммерческих (жизненных) отношений.
Обязательность применения, следовательно, здесь зиждется не на власти конкретного государства, но на авторитете ratio leges.
Зачем изобретать велосипед, создавая норму права «с нуля» да еще и подключая к этому авторитет и власть множества государств, если вполне можно создать ее заменитель — норму акта частноправовой унификации, в основе которой будут лежать всем хорошо известные, признанные и соблюдаемые традиции и обычаи торговой практики?
Ну а если соответствующее правило в акте частноправовой унификации уже имеется — взять ее за руководство к действию, не дожидаясь нормы права и не изобретая норм договора, что называется, сам Бог велел…
Ведь акт этот составлен заведомо более умудренными жизненным и профессиональным опытом и, к тому же, беспристрастными специалистами, чем коммерсанты, обслуживающие их юристы и, порою, даже разрешающие их споры судьи.
Частноправовая унификация: заключение
Итак, нормы актов частноправовой унификации «работают». Они применяются к конкретным жизненным отношениям частными лицами, третейскими и государственными судами, органами принудительного исполнения судебных актов.
Почему это происходит — в силу непосредственного ли влияния авторитета конкретного государства разработчика или же потому, что международное сообщество находит соблюдение таких актов просто разумным — в этом ли суть? Скорее всего, нет.
Акты частноправовой унификации представляют собой относительно новое явление системы источников международного торгового права, пока завершившее его образование и обособление.
Нормы NLM, заключенные в акты международной частноправовой унификации, уже вот прямо теперь, в настоящее время, заняли господствующее положение в системе норм международного торгового (коммерческого) права.
Основная (со всех точек зрения — хоть объема, хоть содержательной ценности, хоть частоты применения) масса норм современного международного торгового (коммерческого) права — это нормы актов частноправовой унификации.
