Международные договоры как результат компромисса государств

Торговля и перевозки

международные договоры, международный договор, условия международных договоров, принятие международных договоров, разработка международных договоров, международные договоры торгового права, нормы международного договора

Международный характер следует сделать отправной точкой для анализа и характеристики и следующего интересующего нас типа источников международного торгового права — международных договоров торгово-правового содержания.

Международный договор одним «лицом» всегда повернут к национальным интересам, а другим — к международной арене.

Международный договор может быть в равной степени приурочен ко всем участвующим в нем государствам в целом, но в то же время не может быть приурочен в полной мере ни к одной конкретной державе.

За международным договором нет ни авторитета, ни власти какого-то одного конкретного государства —только всех государств — его участников в целом.

Юридическая сила норм международного договора зиждется не на принуждении к их соблюдению и применению, исходящем от одного конкретного государства, а на их добровольном соблюдении и применении всеми государствами-участниками.

Последнее обстоятельство является поводом к возникновению продолжающейся вот уже много веков дискуссии насчет того, а является ли международное право, понимаемое как право международных договоров, правом?

Откуда берутся «добровольное соблюдение и применение»?

Из акта подписания или ратификации договора — акта проявления внутреннего национального самосознания, точнее — суверенитета державы.

Никто ничего не навязывал — государство само присоединилось к договору.

Последний момент — само присоединилось — многократно усиливается для государств, участвовавших в выработке положений международного договора, то есть государств, не просто «подмахнувших» чужой текст, но выстрадавших свой собственный.

Рационального объяснения этому, конечно, нет, но кто сказал, что международной политикой управляет рациональность?

Зачем нужны международные договоры?

Немного отвлечемся от нашей непосредственной тематики и обсудим следующую ситуацию: возможно ли заставить, скажем, Францию, Испанию или Германию (не говоря уже о Великобритании или США) ввести в действие на своей территории какой-нибудь российский законодательный акт?

Подобная постановка вопроса если и не подаст casus belli, то будет сочтена неудачной шуткой или нелепицей.

международные договоры, международный договор, условия международных договоров, принятие международных договоров, разработка международных договоров, международные договоры торгового права, нормы международного договора

Почему? Потому что никакие соображения международной политики не позволят одному государству руководствоваться актом другого государства же, то есть субъекта, юридически равного по положению.

Это будет означать покушение на суверенитет того государства, которому делается подобное «предложение», а со стороны последнего — слабину, готовность стерпеть такое посягательство.

В подобном случае возникает вопрос, а государство ли вообще перед нами?

Каждое государство обязательно должно принять свой собственный нормативный акт — это непреложная истина.

Пусть по своему содержанию и форме он повторяет чужой (иностранный) закон до слова и до запятой.

Именно так, кстати, в свое время поступили множество стран, просто переведя на свои языки и минимально адаптировав к своим местным особенностям Французский гражданский кодекс 1804 г. или Германское гражданское уложение 1898 г.

Главное, чтобы с точки зрения своей внешности, формы это был бы акт данного конкретного государства.

Жить по чужим законам, сохраняя при этом самостоятельность, статус государства, просто немыслимо.

Совсем другое дело — принятие к руководству документа, за которым (хотя бы формально) не маячат суверенитет и власть другого конкретного государства. Оно свободно от всех описанных недостатков.

Государства «слабые», принимающие такие нормы, не чувствуют себя «слабыми», ибо они не подчиняются конкретному государству, а действуют наравне с ними, как равновеликие члены международного сообщества.

В то же время государства «сильные» по-прежнему продолжают чувствовать себя сильными: мы, дескать, по существу так и не дали «слабым» возможности принять собственные акты — убедили подчиниться актам международным.

Принятие международных договоров

Во всяком международном договоре можно указать те содержательные элементы, которые были предложены и внесены в него по настоянию определенного государства, а во многих договорах — и некую основу, имеющую в виду их (то есть государств, инициировавших заключение или сыгравших доминантную роль при выработке условий договора) интересы.международные договоры, международный договор, условия международных договоров, принятие международных договоров, разработка международных договоров, международные договоры торгового права, нормы международного договора

Существуют и такие международные договоры, условия которых выработаны в одностороннем порядке и навязаны другим странам с позиции силы.

Правда, такие договоры характерны почти исключительно для сферы права публичного, и, более того, для сферы двусторонних межгосударственных отношений.

В интересующей нас области — унификации норм международного торгового права — договоров этого типа почти не встречается.

Но и в таких международных договорах устремления и (или) возможности каждого участника, с одной стороны — ограничиваются устремлениями и (или) возможностями других государств-участников, а с другой — и сами выступают ограничителями этих последних.

По крайней мере, с формально-юридической, а в большинстве случаев — и с содержательной точки зрения.

Даже содержание договоров, действительно навязанных одними государствами другим с позиции силы, определяется в конечном счете экономическими и социальными условиями существования государств, которым этот договор навязывается, то есть если не их устремлениями, то по крайней мере возможностями.

Никто не прыгнет выше головы: как никто не сможет платить неустойку по 10% в день от суммы основного обязательства (и нет, следовательно, никакого резона соглашение о ней кому бы то ни было навязывать).

Точно так же в международных отношениях нет смысла заставлять государство делать то, чего оно реально выполнить все равно не сможет.

Некоторые международные договоры торгового права — те, которым на то, чтобы набрать необходимые для их вступления в силу пять-семь ратификаций, требуется несколько десятков лет — лучшее тому подтверждение.

Этого обстоятельства не учитывают авторы, которые называют процесс согласования воль стран-участниц международных договоров лишь «некой теоретической схемой» или «международно-правовым идеалом», который порою расходится с действительностью.

Если и расходится — то в современных условиях не столь уж часто и сильно. Времена, когда международный договор играл роль средства экономического подчинения одним государством другого, остались в прошлом и, видимо, не вернутся уже никогда.

Жизнь показывает, что «закабалять» кого-то сегодня — это слишком дорогое «удовольствие».

Ну а для уничтожения (разорения) государства-конкурента гораздо проще и естественнее использовать какие-то более эффективные средства — объявить, например, что оно финансирует мировой наркобизнес, работорговлю или терроризм, что на его территории создается оружие массового уничтожения, скрывается Усама бен-Ладен, массовым образом практикуются пытки, жестокое обращение с людьми, попираются права человека и т.п.

Международные договоры как результат компромисса

Можно пойти немного дальше, а именно — отрешиться от традиционного представления о договоре как продукте компромисса. В самом деле, каковы основания согласованную с помощью договора волю отождествлять с общей волей его участников? Таких оснований нет.

Считается, что в процессе заключения договора его участники корректируют свои волевые устремления и пожелания исходя из волевых устремлений (пожеланий) и возможностей контрагента. Но так ли это?

Положим, некто хочет продать известную вещь за 100 рублей, а некто — ее купить за рубль. В результате переговоров заключается договор купли-продажи этой вещи за, скажем, 50 рублей. Чью же волю выражает такой договор?

Принято считать, что волю обеих сторон (которая в этом смысле может быть названа волей общей), но равно правдоподобным является и другой ответ — ничью. Ведь ни один же из участников нашего примера не хотел ни продавать, ни покупать вещь за 50 руб. — где же тут общая воля?

международные договоры, международный договор, условия международных договоров, принятие международных договоров, разработка международных договоров, международные договоры торгового права, нормы международного договора

Воля согласованная — да, налицо, но почему же общая? Не правильнее ли будет сказать, что согласованная воля есть воля особая, своя собственная, не совпадающая с волей ни одной из сторон договора?

Договор, следовательно, может быть приурочен не к каждому конкретному его участнику, а только ко всем ним в совокупности – так, как будто все они и составляют одно лицо-носителя той самой особой согласованной воли. Лицо фиктивное, не совпадающее ни с одной из сторон договора.

Такова формально-юридическая и, отчасти, философская сторона вопроса.

Говоря же о стороне содержательной, нужно иметь в виду ту цель, которую ставят перед собой международные торгово-правовые договоры, и те методы, при помощи которых она достигается.

Цель в данном случае одна — создание содержательно единообразной системы правового регулирования международных торговых отношений частных лиц, независимо от их национальной принадлежности.

Способы (методы) ее достижения обычно двоякие.

Или это а) установление норм, непосредственно применяемых в частных отношениях лиц-резидентов стран-участниц Конвенций, а то и резидентов третьих стран (типичный пример — Венская конвенция 1980 г. о договорах международной купли-продажи) — унификация в собственном смысле слова.

Или же b) установление норм, адресованных странам-участницам и обязывающих их либо (i) к принятию соответствующего национального законодательства (Женевские вексельные конвенции 1930 г. и чековые 1931 г.) — процесс, обычно называемый гармонизацией, либо (ii) к проведению определенной (валютной, финансовой, внешнеторговой, таможенной и иной) государственной политики.

Особого названия этому методу нет, но вполне уместным будет сказать о методе централизации.

Примером конвенций этого рода служат международные соглашения, образующие основу ВТО.

Иногда — наряду с задачей содержательной унификации законодательства — международные договоры задаются целью его облечения в единообразную форму (таковы, опять-таки, Женевские конвенции 1930 и 1931 гг. о Единообразных законах — вексельном (ЕВЗ) и чековом (ЕЧЗ)).

Нередко сфера их применения ограничивается одними только международными (внешнеторговыми) отношениями (Венская конвенция, Конвенции ООН 1988 о международном финансовом лизинге, международном факторинге, международных переводных и простых векселях и др.) — словом, совокупность этих и некоторых других факторов даст нам типологию международных частноправовых торговых договоров.

Разумеется, мы говорим здесь о международных частноправовых договорах материально-правового содержания. У договоров, унифицирующих нормы коллизионные и процедурные, задачи несколько иные (это тема отдельного разговора).

Содержание международных договоров

Из сказанного вполне понятно, каким должно быть содержание международных торгово-правовых договоров.

международные договоры, международный договор, условия международных договоров, принятие международных договоров, разработка международных договоров, международные договоры торгового права, нормы международного договора

Содержатели той унификации, гармонизации и централизации не может состояться (а, следовательно, цель обеспечения содержательного единообразия не может быть достигнута) без принципиальной универсальности содержания международных договоров, без его действительно международного (интернационального, космополитического) характера.

Подобно международному торговому обычаю международный торговый договор по своему содержанию должен регулировать отношения, одинаковые у всех народов и стран, или, по крайней мере, отношения, тяготеющие к одному единому (видимо — наиболее прогрессивному) образцу.

Русские юристы давно заметили, что именно торговые отношения являются отношениями, наиболее отвечающими этому требованию.

Так, например, А.И.Каминка писал: «Приемы торговли всюду в известной степени повторяются. …Народы, у которых происходила позже дифференциация занятий и торговля позже принимала широкое развитие, получали свое коммерческое образование именно под руководством более торговых народов, перенимая у них институты торгового права и путем обычая, и путем законодательства. …В области торговли мы можем всюду презюмировать заимствование: ее деятели слишком практический народ, чтобы собственным, всегда тяжелым, горьким опытом, создавать там, где можно просто заимствовать. Сама жизнь учит этому заимствованию».

А уже в советское время В.Н.Шретер, говоря о факторах, обусловивших развитие английского торгового права, заметил, что именно ему — торговому праву Англии — «…в настоящее время принадлежит наибольшее влияние и которое определяет стиль и характер права большинства новых стран, втянутых в мировую торговлю, начиная с Соединенных Штатов и кончая колониями и полуколониями».

За вычетом колоний и полуколоний замечание это можно считать актуальным и по сию пору. Специалисты без труда вспомнят международные торговые договоры (и акты частноправовой унификации), которым мировое сообщество обязано странам англо-саксонской системы права.

Оцените статью
( Пока оценок нет )
SPRINTinvest.RU
Добавить комментарий

Adblock
detector